[unrealized]

-привет, - задумчиво сказал мне снусмумрик.

-привет, - не менее задумчиво ответил я, садясь рядом с ним на траву.

снусмумрик теребил в руках губную гармошку, и снова возникло то неловкое молчание, которое так часто возникает, когда снусмумрик рядом. неловко только мне, конечно, а он-то может теребить свою гармошку вечно.

поэтому я решил рассказать ему что-нибудь. то, что первое придет в голову. и я начал говорить. он не смотрел на меня, и, если бы я не знал его так хорошо (настолько хорошо, насколько он позволял, конечно), я бы решил, что он меня не слушает. но он слушал. он оставил гармошку в покое и лег на землю. он не отводил глаз от неба, впрочем, я давно не пытаюсь поймать его взгляд. глаза снусмумрику нужны явно не для наблюдения меня и мнеподобных, скорее для наблюдения неба или желтых цветов. а еще он любит сидеть на пирсе и смотреть на ветер. это он сам мне так сказал. я, конечно, сразу спросил: как это, смотреть на ветер? а он говорит, что очень легко. что вода шевелится, значит, в ней ветер. что, раз мы видим волны, значит, ветер мы видим тоже. я же никогда прежде об этом не думал. иногда мне кажется, что у снусмумрика часов в сутках больше, чем у меня, потому что он успел уже побывать везде, где можно, и обдумать все на свете. иногда мне кажется, что зря я пытаюсь с ним говорить, потому что я ему мешаю. но я убеждаю себя, что ему скучно всю жизнь бродить одному. я говорю себе, что он забудет человеческий язык, если я время от времени не буду отвлекать его. я придумываю всякие глупости, чтоб угрызений совести осталось поменьше, а смелости побольше. я боюсь, что, пока я буду говорить, он просто встанет и уйдет. вполне в его духе, но пока он этого почему-то не делает. и я опять убеждаю себя, что все хорошо, что он успеет еще погулять по морскому берегу, у него же больше часов, чем у всех остальных.

я рассказывал ему про птиц. я говорил, что хочу научиться летать, чтобы пролететь над морем и посмотреть на него сверху, оттуда, откуда не видно берега. я говорил, что после этого даже совсем необязательно жить. мне казалось, ему должно это понравиться. да, если хотите, я говорил так, чтобы завоевать его расположение. на сегодня, на завтра, на пять минут. я надеялся, что он, может быть, позовет меня куда-нибудь с собой, ведь мы так давно никуда не выбирались вместе. это случалось всего два или три раза, он просто находил меня и вел куда-нибудь. но теперь он больше не искал меня, и было глупо думать, что он возьмет меня с собой снова.

за время моего продолжительного монолога снусмумрик не сказал ни слова. он все так же смотрел в небо и не шевелился, так что, когда я закончил говорить, мне опять стало неловко.

я улегся рядом с ним и тоже попробовал следить за небом. мне показалось это довольно скучным, правда, меня радовали изредка пролетавшие над нами птицы. через пять минут я решился снова заговорить.

-а ты, снусмумрик, не хотел бы быть птицей?

он молчал ровно столько, сколько времени нужно мне для того, чтобы смириться с тем, что ответа не будет. но ответ неожиданно последовал. "неожиданно" - я думаю, это слово придумал снусмумрик. он весь такой размеренный, молчаливый и спокойный, но в то же время - очень неожиданный.

-не хотел бы. я не смог бы подвернуть штаны до колен и сидеть на пирсе, опустив ноги в воду. я не смог бы носить шляпу и отмечать свой день рождения сам с собой. я не смог бы рисовать на песке и много чего еще. тело - неплохая штука, хотя есть куча вещей поважнее.

-но ты бы увидел море там, где его не видит никто! ведь ты не можешь найти, не потеряв, - это фразу я вычитал в какой-то книжке и произнес чуть дрожащим голосом. снусмумрик не читал книг, но ответил мне в не менее книжной манере:

-бывает так, что теряешь слишком много, а обретенное для тебя ничего не значит.

-разве ты не любишь небо?

-конечно, я люблю небо.

-разве тебе не хочется побывать там, прямо внутри неба? пролететь сквозь облако и приблизиться к солнцу?

-небо кажется небом только до тех пор, пока ты здесь, внизу. когда ты будешь внутри, кто знает, что станет казаться тебе небом? небо красиво, а красивыми вещами, как известно, лучше любоваться издалека.

-ну а как же море? можно пролететь над ним низко-низко, касаясь воды крыльями..

-я выловил из воды слишком много бабочек, которые думали так же, как ты. некоторые из них еще были живы, но умерли очень скоро.

я не знал, что ему возразить, поэтому ничего не ответил. мы лежали совсем рядом и смотрели на одно и то же небо. это продолжалось довольно долго, стало так тихо, что я начал различать дыхание снусмумрика, ровное и почти бесшумное. наконец я решился заговорить снова:

-так что же, получается мечта без мечты?

-почему? у меня есть мечта, самая настоящая мечта. но я не хочу ощущать мечту так, как об этом говоришь ты. я мечтаю увидеть - ощутить глазами. а тело, оно только для того и нужно, чтоб его можно было искупать в холодной воде, когда жарко, или нацепить на него всего и побольше, когда холодно. а еще можно носить на голове шляпу, и, конечно, опустить ноги в воду, сидя на пирсе и подкасав штаны.

свою шляпу он, безусловно, любил больше, чем меня или кого-либо еще из одушевленных. шляпа была частью его. она была очень старая, наверное, досталась ему от отца или даже от деда. большую часть времени его лица почти не было видно, только сейчас, когда он лежал на спине, можно было разглядеть его глаза. я наблюдал, как он смотрит, как он ощущает глазами небо. лежа на боку, я смотрел, как он моргает и щурится. не то что бы и я начал "ощущать" так, как он, но мне показалось, что я чувствую его улыбку немного лучше, чем обычно чувствуешь улыбки, немного по-другому.

мне показалось, что я могу почти дотронуться до нее глазами.

и до горбинки на его носу, и до пряди волос на правой щеке.

это было странное и замечательное чувство, настолько, что я тут же выпалил:

-мумрик.. научи меня ощущать небо?

и сразу пожалел об этом. снусмумрик встал, поднял с земли губную гармошку и ушел. именно так, как я себе представлял, да, это должно было когда-то случиться. я сел и положил голову на колени. я сидел так долго-долго, и, кажется, прошла целая вечность, когда я поднял глаза. я увидел снусмумрика. он стоял не так уж близко, но и не настолько далеко, чтобы я не заметил, не почувствовал, что он улыбается. на этот раз - мне. я знал, что это не просто так. я знал, что он зовет меня, я бросился к нему бегом.

после этого мы бродили вместе много раз. гораздо меньше, чем нужно, чтобы я перестал ценить наши прогулки, но как раз достаточно, чтобы я чувствовал себя самым счастливым на свете.

я понял, что ошибался. это не была мечта без мечты, это была мечта в мечте, которая в мечте, которая в мечте.. как матрешка.