я сижу и думаю о том, что, если вот так вот сидеть и ждать чуда, ничего не произойдет, потому что так говорят люди. но я сижу и жду чуда, я не верю людям, эти люди взялись за руки и пошли на площадь, потому что на площади поставили сцену, и по этой сцене прыгает лариса г, алексей х и петр е, и люди бегут-бегут-бегут и, пробегая мимо меня, кричат: девочка, не жди чуда! самое большое чудо, на которое ты можешь рассчитывать, - это увидеть ларису г своими глазами!
я сижу и думаю о том, можно ли считать ананасово-кокосовый сок в моем стакане волшебством, и не нахожу ни одного аргумента ни за, ни против.
я думаю, что чудо появляется, когда ему хочется, а не когда я его жду или не жду, я думаю, что чуду, в общем-то, плевать на то, что думаю я, и все эти люди, которые пошли посмотреть на ларису г - тоже.
я думаю, ничего не будет.
что заставляет меня верить чайнику, если всем известно, что чайник не может сказать ничего хорошего? именно это "всем известно" и заставляет, потому что все пошли смотреть на ларису г, а я здесь, с чайником наедине, и он говорит со мной.
некоторые картинки пахнут чудесами, как и времена года или суток; ночью я сажусь на балконе по-турецки, пью чай и дышу волшебством, и жалею, что у меня не ноутбук, зато можно взять телефон и перечитывать старые смски, и плевать, что люди, которые это писали, давно забыли, кто я такая, у меня есть эти смс, и мне их пугающе достаточно.
я живу воспоминаниями и мечтами, "сейчас" - это ведь вовсе не сейчас, это жалкое "между", соединяющее прошлое, которого у меня не было, и будущее, которого у меня не будет.
ночью асфальт пахнет волшебством, ночью в двух окнах из ста горит свет, ночью чайники разговаривают, ночью я тебя люблю.